«Понятия не имею о том, что такое «сольфеджио»
Написала Светлана Плотникова. 
01.12.2008

   Россия – уникальная страна. И в первую очередь она уникальна своими неординарными и невероятно талантливыми людьми, к числу которых, без сомнения, относится Юрий Наумов. Этот музыкант не нуждается в долгих представлениях – его имя известно всему миру, но если вкратце, то он – воплощение русского блюза, музыкант, играющий на 9-струнной гитаре. В своем насыщенном рабочем графике Юрий нашел время для того, чтобы ответить на вопросы «ПиRамиды».


   - Оглядываясь на пройденный творческий путь, как Вы считаете, Вы «self-made man» или к делу все же «приложила свою руку» удача?

   - Для того чтобы ответить этот на вопрос, нужно отнестись к пути, которым я иду, как к УЖЕ пройденному. Для меня искания продолжаются, поэтому я бы воздержался от преждевременных оценок и суждений.

   - То, что Вы родились в России, как-то повлияло отношение к миру, к людям, к себе?

   - Да, конечно. Во всяком случае, на системе художественных координат и ориентации сознания в целом это, по ощущению, сказалось.

   - Воспринимаете ли Вы свой талант как дар? Согласны ли Вы с тем, что одаренность – это ответственность?

   - Да, воспринимаю. Я просил об этом даре, и это не было блажью – этого хотела моя душа. Моя просьба оказалась услышана. И когда такое происходит, это – не детские игрушки. Это трансформирует твою жизнь.

   - Изменилось ли что-либо в Вашем мировоззрении со времени отъезда в Америку?

   - Я соприкоснулся с другим опытом взаимоотношений между людьми. Я стал старше... Что-то осталось неизменным, что-то поменялось. В отношении некоторых моментов я стал жестче, чем раньше, а в чем-то – наоборот, стал более спокойным и расслабленным.

   - В одном из интервью Вы сказали, что «нет музыкального образования, и слава Богу». Почему?

   - Образование – это не только формальная передача некоего опыта от учителя к ученику. Это – комплексная вещь. Здесь, помимо прочего, имеют место такие факторы, как возможность несходства в эстетических взглядах, борьба амбиций, возможное неравенство в уровне одаренности либо степени духовной свободы... Если учитель мудрый, гибкий, чуткий, духовно раскрепощенный, ценящий и пестующий в ученике человеческое и художественное достоинство – ученику повезло. А теперь вопрос - много ли таких учителей? Велики ли шансы встретить такого учителя? Что произойдет с учеником, если учитель сделан из теста не самой высшей пробы? Каковы, в таком случае, его шансы состояться? Вы не озадачивались подобными вопросами?
   Я не знаю нотной грамоты, не читаю с листа, не искушен в музыкальной терминологии, не умею играть гаммы, понятия не имею о том, что такое «сольфеджио». Все это я мог бы приобрести в ходе образования, которого я не получил.
Но я сохранил мотивацию по отношению к любимому делу и избранному пути. Я вижу смысл в том, что я делаю. И это – главное. Именно этим я мог бы поплатиться, если бы пошел каноническим путем: приобретением формы ценой убийства содержания.

   - Были ли в Вашей жизни моменты, когда играть и выступать совершенно не хотелось? Что помогало эти настроения, если они были, преодолеть?

   - Было несколько случаев, когда я оказывался перед холодной безучастной аудиторией.
Конечно, для сценического артиста это тяжело. Бывают моменты малодушия – плюнуть, бросить все... Преодолевается это воспитанием стоицизма в себе. В конечном счете – это путь, который я избрал для себя. Надо идти...

   - Не хотелось ли Вам когда-нибудь «сбежать» из больших городов, в которых Вы жили (живете), в маленькую тихую деревеньку на какое-то время?

   - Пока мысли о подобном побеге меня не посещали. Но я не зарекаюсь…

   - По окончанию выступления, даете ли Вы оценку прошедшему концерту? По каким критериям?

   - Я склонен к этому. Большое значение я придаю энергетической наполненности посыла – наверное, это – главный параметр. Действо должно быть, по возможности, энергетически щедрым. Для меня важно быть в форме – технической сыгранности, попадания в ноты... Исключительно важно качество звучания концертной аппаратуры. И, конечно же, уровень восприимчивости аудитории. Из ключевых элементов – пожалуй, все.

   - Вы уже неоднократно выступали в русской «глубинке». В сравнении с Москвой или Питером, есть ли разница? В чем именно?

   - Разница есть. Столицы более избалованные и искушенные, более информированные, более подготовленные.

   - Приезжая в новый, еще не знакомый город, совершаете туристический променад?

   - Как правило, нет. Если не считать туристическим променадом поездку в машине из аэропорта (вокзала) до места поселения. Мои туры приходятся на холодное время года, да и просто нет времени для этого.

   - Как-то Вы сказали, что Ваше любимое место в Москве – кухни друзей. Кухня для Вас – символическое место?

   - Я не думаю об этом. Кухня, вообще, может быть символом. Но для меня это – просто излюбленное место для общения с конкретными людьми. Без этих людей она утрачивает какое-либо таинство и притягательность.

   - Если я не ошибаюсь, то, кроме музыки, Вы еще интересуетесь цифровой фотографией. Не думали организовать выставку своих работ? Может, такая уже где-то проходила?

   - Мне нравится делать фотопортреты. Это такой медитативный процесс... Выставлять свои работы на всеобщее обозрение я не планировал – во всяком случае, в обозримом будущем.

   - Джаз и блюз – музыка для определенного и не очень широкого круга людей. Многие музыканты этих жанров сейчас начинают ратовать за ее популяризацию. На Ваш взгляд, нужно ли это? Не пропадет ли тогда ее особая прелесть, ее ценность?

   - Есть люди, которые успешно сочетают в себе художественный талант и просветительскую (или распространительскую) миссию. Для этого надо обладать рядом качеств, в частности, наличием определенного социального темперамента. Например, был поэт Пушкин, которого в его эпоху знало, возможно, где-то около тысячи образованных людей. По прошествии времени его произведения включили в обязательные образовательные программы по литературе. Сегодня Пушкина знают миллионы. Дети учат его стихи, читают у доски, получают оценки в дневники... Он экранизирован, популяризирован, канонизирован, многократно переиздан, его имя фигурирует в анекдотах и прибаутках... Хорошо это или плохо? Его современника, поэта Баратынского такая участь не постигла. Его нет ни в учебниках, ни на экранах, ни в анекдотах. Его, по большому счету, не знают вообще. Хорошо это или плохо? 
   Как соблюсти пропорции, донести искусство до людей, при этом не девальвировав и не обессмыслив его сущность? С русским балетом это удалось. С русским рок-н-роллом – по большому счету, нет. Во всяком случае – пока. Но при любом раскладе: донесение искусства до людей - это серьезная задача, требующая решателей высокого класса.

   - Некоторое время назад в России, да и на Западе, были очень популярны различные телешоу, где из молодых ребят делали звезд музыки. Как Вы относитесь к такой идее?

   - В самом понятии «делания звезды» уже заложена некая неестественность... Более полувека назад ученые создали искусственную звезду. Ослепительно яркую. Испепеляюще жаркую. Имя ей – водородная бомба. Но, как мы знаем, она ни для кого не стала светом в окне и никого не согрела... Звёзды, по-хорошему, не должны делаться. Им надлежит рождаться.

Автор: Светлана Плотникова

Источник