Неизбежность бегства. Идея пути в творческом сознании Юрия Наумова (0)

О важности константы «путь» в мифологии (1)художника на примере и материале одного из самых известных русских поэтов ХХ столетия подробно и много написал Д.Е. Максимов в работе «Идея пути в поэтическом мире Ал. Блока» (Максимов 1981). Исследователь, правда, вслед за своим героем понимал этот термин довольно узко. «Первым и главным признаком того, что данный писатель не есть величина случайная и временная, является чувство пути. Эту истину, слишком известную, следует напоминать постоянно, и особенно в наше время. Рассматривая современных писателей с этой точки зрения, приходится усомниться во многих даже признанных, а иных и совсем отвергнуть <…> Писатель - растение многолетнее. Как у ириса или у лилии росту стеблей и листьев сопутствует периодическое развитие корневых клубней, - так душа писателя расширяется и развивается периодами, а творения его - только внешние результаты подземного роста души». (Блок 1963, 369-370) Цитируя этот фрагмент из блоковской статьи «Душа писателя» (1909), ученый оговаривается: «Бесспорно, мы не можем измерять ценность писателя в зависимости от того, в каком отношении его духовная и творческая суть находится к категории пути-развития» (Выделено мною. - С.К.) (Максимов 1981, 16).

В системе координат Юрия Наумова тема пути также занимает весьма важное место. Достаточно хотя бы бросить взгляд на названия одного из альбомов - «Перекати-поле» (1988) - и некоторых песен, в том числе самых известных: «Дорога назад» (1984), «Возвращение блудного сына» (1988), «Путь наверх» (1988), «Та, с которой шел», «Ночной полет (1 и 2) (1987?), «Куда течет кровь» (1988), «Марш в невымытых туфлях» (198?), «Очень далеко и очень надолго» (198?) (2) и т.д. Словосочетания с лексемами, семантически примыкающими к концепту «путь», встречаются уже в самых ранних его песнях. «Простым солдатам рок-н-ролла, /которых тысячи разбросаны по свету./ Солдатам рока,/тем, что не сидят в своем гнезде,/Наперевес с гитарами скитаясь» («Отдавшим сердце рок-н-роллу» (1983?)). «Ушел мой поезд,/ Ушел неведомо куда./ Он не вернется никогда» («Я не верю (Депрессия - 1)» (1982?)).

Вместе с тем практически все песни Наумова: и ранние, и написанные позже - можно интерпретировать как в той или степени посвященные теме пути. А ранние - теме выбора пути. Перед лирическим героем ранних наумовских песен остро стоит проблема самоидентификации, определения своих взаимоотношений с миром, и соответственно - выбора пути. «Играл чужие песни я,/и все мои друзья/ советовали мне искать свое лицо./ И я искал, не зная, что мое начало/ В глазах у многих станет концом меня» («Я не знаю, что мне делать» (1982?)). Герой ранних наумовских произведений, весьма критически оценивая окружающее и окружающих, четко противопоставляет себя миру. Достаточно показательна в этом отношении песня «Поросенок» (1982?), где Наумов пишет о том пути, который для него неприемлем. «Ты родился в громадном хлеву,/У доброй мамаши-свиньи./Хвостик крючком, нос пятачком./Ты гордость всей толстобрюхой семьи <…> Ты подрастал, шаловливым ты был,/Радостно громко визжал,/С кучей друзей млея от счастья,/В лужице грязной лежал <…> Ты уже стал почти взрослой свиньей <…> Вчера был еще поросенок, а сегодня БОРОВ!!» Герой бросает обвинения миру в пошлости и эстетической неполноценности: «Я ненавижу уст гул,/Что льется в эфир,/И бесталанного певца,/Что для толпы кумир.//Слащавы чувств и громких слов/Безбрежный океан,/Которыми заполнен/До предела экран» («Депрессия-2» (1982?)». «Есть котлеты с салом все равно не в жилу» («Дорога назад»). Любовь тоже не может служить утешением, поскольку объект любви оказывается, по мнению героя, недостоин его. «Пусть мозгов в голове/У тебя ни шиша,/Но зато ты довольно/смазлива на рожу» («Ты была слишком хороша» (1982?)). Общее чувство неблагополучия жизни усугубляется одиночеством персонажа. «Мне ни с кем не по пути» («Я не верю» («Депрессия -1»)). «Я одинок <…> Но не поймет меня никто» («Депрессия-2»). Характерная для наумовских текстов оппозиция «Я («хороший») - Мир («плохой»)» - несомненная черта мировоззрения персонажа художественной системы романтизма. «Романтическая концепция человека исходит из представления о его изолированности, вырванности из всех земных связей. Исконное одиночество лирического «я» (равно как и героя сюжетных произведений романтизма) выступает одновременно и как награда за исключительность, за «непошлость», как проклятие, обрекающее его на изгнанничество, непонимание, с одной стороны, и злость, эгоизм - с другой» (Лотман 1996, с. 164).

«Мои проблемы были внешние, и кроме как бегством они не решались», - заявил Наумов в одном из интервью уже в 1996 году ( http://naumov.freeservers.com/inter/sherm.htm ). За десять лет до этого интервью, как известно, Наумов в полном соответствии с формулой Лотмана бежит из Новосибирска. Между автором и персонажем можно поставить жирный знак равенства. Тема бегства как формы и этапа пути, правда, появлялась в текстах Наумова еще до изгнанничества. «Убегай прочь. Убегай пока ты жив/Если выжить не надеешься во лжи. /Я вложил в тебя так много. Ну а мне сломали ноги/А иначе я б сказал тебе: «Бежим!» <…> Рвись отсюда со всех жил./ А иначе я б сказал тебе: «Бежим!» («Миниатюры» (1985)) Но гораздо полнее тема бегства развертывается после отъезда Наумова из Новосибирска. Этой теме посвящены главным образом его альбомы «Блюз 1000 дней» (1986), «Не поддающийся проверке» (1987) и - особенно - «Перекати-поле» (1988).

«Я ушел за истиной» («Я собрался не туда»). «Собаки уже взяли мой след» («Пессимистический блюз»). «Мама, я искал свой причал/Мама, я отчалил от тех, кто молчал/Если я сжег мосты, то прости, - Это я сгоряча<…> Мы бежим позабыв, что под нами обрыв» («Рожден, чтоб играть» (1986?). (Все - «Блюз в 1000 дней».)

«В лицах столиц вдоль растерянных улиц./Перемещаясь потрепанным войском/ Только нет пути назад./ Мы те, которым нет пути назад» («Не закрывай глаза»). «День - недостойный отец от неправды бегущих сынов» («Звездная ночь») (3) . (Все - «Не поддающийся проверке».)

«Время меряя/ по мгновениям прожитым в песне как по годам,/Во что верю я по дороге во тьму. В никуда. <…> Мне пора. Мне дорога одна/ и туда, где пока еще кто-нибудь ждет («Кто-нибудь ждет)». «Все кончено, поскольку конечно, все, кроме бегства…» («Возвращение блудного сына»). «Я проснулся от холода в промозглый день/При отсутствии денег и наличьи идей,/ Из которых самой главной была мысль: «Беги!»/ И я вышел за порог и ноги понес <…> И когда я бежал, покинув свой кров,/ Я верил в то, что найду приют/В больших городах, среди стен» («Куда течет кровь?»). «Я ушел чтоб уйти,/ Но пришел, чтобы найти./ Я вернулся сюда не затем,/ Чтобы уйти» («Я забыл, где мой дом»). «Оставляя друзей в неразбуженных городах,/ Я бежал, унося свое время с собой./ Унося на руках, находя себе путь» («Блюз о недобитом времени») (все - «Перекати-поле»).

На официальном сервере Юрия Наумова в Internet указано, что им написаны две поэмы: «Про колхоз» и «Про стройку» (остались за рамками данного исследования) - и 81 песня на русском языке. Мне оказались доступны 69. И практически в каждой тема пути так или иначе поднимается. Однако, как видно из вышепроцитированного, значение категории «путь» в поэтическом мире Юрия Наумова значительно отличается от значения этого концепта в поэтической системе, скажем, того же Блока, для которого, как показал Д.Е. Максимов, путь - это прежде всего метафорический синоним жизни и творчества, то, что современными словарями определяется как «Линия движения в какую либо сторону, к какому-либо месту <…>|| Перен. Направление деятельности, развития кого-либо, чего-либо. <…>|| Перен. О жизни человека, ее течении» (БАС XI 1961, стлб. 1756-1757). В поэтической системе Наумова концепт «путь» сохраняет, конечно, свою метафоричность, однако насыщенность наумовских текстов лексемами, связанными с пространственными перемещениями, доказывает что это понятие близко и прямому словарному значению и понимается не только как «жизненный путь» и «развитие кого-либо, чего-либо», но и как «образ связи между двумя отмеченными точками пространства» (Мифы народов мира 1988, 352). Как видно, в поэтической мифологии Наумова жизненный путь смыкается с перемещением в пространстве и времени.

Любопытно, что перемещение самого Наумова во времени и пространстве не сильно отразилось на тематике его песен. Последний по времени его альбом - «Violet» («Фиолетовый») (1995) - состоит из песен, написанных за десять лет до его выхода. И тема пути остается актуальной в наумовском творчестве, ей посвящены песни, написанные уже в США: «Московский буги» (199?) («Я был и остался живою мишенью <…> А миру до фени, он в стороне <...>») (4) ; «Метафизические опыты» (199?): «Я прошел/Сквозь осенний шок/Сквозь природу теней/Сквозь черный призрачный свет/я пришел/Я насовсем пришел/Я принес в себе родину/Тем/ у кого ее нет». Ощущение избранничества - основа и причина романтического конфликта - не исчезло. Говорить о какой-то значительной идейной эволюции Наумова не приходится.

Интересно в этом смысле сопоставить Наумова с его выдающимся современником Башлачевым. Их сравнивают довольно часто (5) , что неудивительно. Сравнение провоцируется не только сходством в способе исполнения песен (оба - «рок-барды»). Для поэтики и того, и другого характерна укорененность в языке: аллитерационные ходы, каламбурное обыгрывание фразеологизмов. Сам Наумов, отрицая в многочисленных интервью какое бы то ни было влияние Башлачева на себя, тем не менее постоянно возвращался к размышлениям о нем и его искусстве (6) .

Сравнение этих художников кажется любопытным и продуктивным еще и потому, что тема пути в творчестве Башлачева также занимает место значительное: «Хорошие парни, но с ними не по пути,/Нет смысла идти, если главное - не упасть», - сформулировано в песне «Черные дыры» (1984?) (Башлачев 1990, 44). «Я знаю, зачем иду по земле./ Мне будет легко улетать», - «Все от винта!» (1985?) (Башлачев 1990, 22). Любопытно, что романтический конфликт в поэзии Башлачева оказался одним из самых характерных ее элементов. В ранних текстах сильно ощущается противостояние высоко оценивающей себя личности лирического героя косной, пошлой, грязной, безнравственной etc. обывательской среде. «С треском, разбив елочные игрушки,/Жмется к столу общество ассорти./Хочется стать взрывчатою хлопушкой/И расстрелять вас залпами конфетти» («Новый год»(1984?) (Башлачев 1990,20). Целиком построено на противостоянии художника этой самой косной окружающей среде стихотворение-песня «Палата №6» (Башлачев 1990, 42). «Но я с малых лет не умею стоять в строю./Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг./И мне надоело протягивать вам свою/Открытую руку, чтоб снова пожать кулак. < …> Отныне любой обращенный ко мне вопрос/ я буду расценивать как объявленье войны» («Черные дыры») (Башлачев 1990, 44). Однако творческий путь Башлачева, в отличие от Наумова, представляет собой преодоление не внешних препятствий, а собственного романтического конфликта. Уже совсем скоро после написания первых песен было произнесено: «Слушай, как же нам всем не стыдно» («В чистом поле дожди косые») (Башлачев 1990а). «Мы выродки крыс./ Мы пасынки птиц» («Все от винта») (Башлачев 1990, 22). Лирический герой Башлачева уже не ощущает себя чем-то лучше и чище других. На смену злой социальной сатире («Подвиг разведчика» (1984) (Башлачев 1990, 35-36), «Слет-симпозиум» (1984) (Башлачев 1990, 37-38), «Не позволяй душе лениться» (1984?) (Башлачев 1990, 41)) приходит умиротворенное, но твердое «Нет тех, кто не стоит любви» (песня «Тесто» (1985?) (Башлачев 1990, 68). Более того, высокомерные претензии к миру персонажа песни «Случай в Сибири» (1985) (« - А здесь чего? Здесь только пьют. Мечи для них бисеры./Здесь даже бабы не дают./ Сплошной духовный неуют./И все, как кошки серы./ - Здесь нет седла, один хомут. Поговорить-то не с кем. Ты зря приехал. Не поймут,/Не то, что там - на Невском <…> - Как трудно нам - тебе и мне, - шептал он, - жить в такой стране./ И при социализме») вызывают гневную отповедь лирического героя (корректно, видимо, сказать, что в данном случае он равен автору): «- Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая./ Да разве можно не любить?/ Вот эту бабу не любить, когда она такая!/ Да разве можно не любить? Да разве можно хаять?» (Башлачев 1990, 23-24). Говоря словами другого поэта: «И все уж не мое, а наше,/И с миром утвердилась связь» (Блок 1997, 101).

Если применить к этим двум авторам знаменитые цветаевские дефиниции (Цветаева 1994), Башлачева можно охарактеризовать как «поэта с историей», «поэта с развитием», Наумова же - «поэта без развития», «поэта без истории». Путь Наумова, в отличие от Башлачева, оказывается больше биографически-географическим понятием, чем явлением внутренней эволюции. Несомненно, путь поэта Наумова можно четко разделить на определенные этапы. Однако разделение это обуславливается почти исключительно внешними причинами (бегство из Новосибирска, переезд Москву и Ленинград, отъезд в США). Тем не менее, чувство пути, несомненно присущее этому автору, и тема пути как одна из главных тем его поэзии объединяют его произведения разных лет в один сплошной текст и придают в применении к его биографии буквальность идиоме «жизненный путь».

(0)Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность семье Семеновых (Санкт-Петербург) и Валерии Кашиной, оказавших большую помощь в написании этой работы. Special thanks - компании ООО «Интернет-Технологии» (www.itcenter.ru) за предоставленный доступ в Internet.

(1) В своем понимании мифа я ориентировался прежде всего на «Диалектику мифа» А.Ф. Лосева (Лосев 1930). Рабочее определение мифа - «в словах данная ч у д е с н а я личностная история» (Лосев 1991, 169).

(2) Названия песен и цитаты из них за исключением специально оговоренных случаев приводятся по: Yuri Naumov Official Corner в Internet ( http://naumov.freeservers.com ). При цитировании сохраняются особенности принятой в данном источнике орфографии и пунктуации.

(3) Цитируется по аудиозаписи.

(4) Цитируется по аудиозаписи.

(5) См., например: «Есть мнение, что ты дерешь с Башлачева» (Житинский 1990, 265)

(6) См., например, его интервью (Житинский 1990, 265-266;  http://naumov.freeservers.com/inter/urabubum.htm  и др.)

Библиография

 http://naumov.freeservers.com

БАС XI, 1961- Большой Академический Словарь русского языка. Т. 11. М. - Л., Издательство Академии наук СССР, 1961.

Башлачев 1990 - Башлачев А.Н. Посошок. Л., Лира, 1990.

Башлачев 1991а - Александр Башлачев: «Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер…»// «Комсомольская правда», 16 февраля 1991. С.4.

Блок 1963 - Блок А.А. Душа поэта// Блок А.А. Собрание сочинений в восьми томах. Т.5. М.-Л., Государственное издательство художественной литературы, 1963.

Блок 1997 - Блок А.А. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Т.3. М., Наука, 1997.

Житинский 1990 - Житинский А.Н. Путешествие рок-дилетанта: Музыкальный роман. Л., Лениздат, 1990.

Лосев 1930 - Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., Изд. автора, 1930.

Лосев 1991 - Лосев А.Ф Диалектика мифа// Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., Издательство политической литературы, 1991. С.21 - 186.

Лотман 1996 - Лотман М.Ю. Анализ поэтического текста// Лотман М.Ю. О поэтах и поэзии. СПб., Искусство, 1996. С.18 - 252.

Максимов 1981 - Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом мире Ал. Блока// Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., Советский писатель, 1981. С. 6 - 151.

Мифы народов мира 1988 - Мифы народов мира. М., Советская энцмулопедия,1988.

Цветаева 1994 - Цветаева. М.И. Поэты с историей и поэты без истории// Цветаева М.И. Собрание сочинений. Т. 5. М., Эллис, 1994. С.398- 427

--------------

Сергей Князев, книга  "Русская рок-поэзия. Текст и контекст", Тверь, конференция 31.05.99-2.07.99